C                     Am 
Когда дважды два было  только четыре,
   C              Am 
Я жил в небольшой  коммунальной квартире.
   A7          Dm        G          C 
Работал c горшком, и ночник мне светил
 Dm           Am        E         Am 
Ho я был дураком и за свет не платил.
Я грыз те же книжки c чайком вместо сушки,
Мечтал застрелиться при всех из Царь-пушки,
чомал свою голову в виде подушки.
Эх, вершки-корешки! От горшка до макушки
Обычный крестовый дурак.
- Твой ход, - из болот зазывали лягушки.
Я пятился задом, как рак.
Я пил проявитель, я пил закрепитель,
Квартиру c утра превращал в вытрезвитель,
Ho не утонул ни в стакане, ни в кубке.
Как шило в мешке - два смешка, три насмешки -
Набитый дурак, я смешал в своей трубке
И разом в орла превратился из решки.
И душу c душком, словно тело в тележке,
Катал я и золотом правил орешки,
Ho чем-то понравился чюбке.
Муку через муку позты рифмуют.
Она показала, где раки зимуют.
Хоть дело порой доходило до драки -
Я чюбку люблю! A подробности - враки.
Она даже верила в зто сама.
Мы жили в то время в холерном бараке
Холерой считалась зима.
И верка-портниха сняла c чюбки мерку -
Хотел я ей на зиму шубу пошить.
Ho вдруг оказалось, что шуба - на верку.
Я ей предложил вместе c нами пожить.
И в картах она разбиралась не в меру -
Ходила c ума зта самая вера.
Очнулась зима и прогнала холеру.
Короче стал список ночей.
Да вера была и простой и понятной,
И снегом засыпала белые пятна,
взяла агитацией в корне наглядной
И воском от тысяч свечей.
И шило в мешке мы пустили на мыло.
Святою водой наш барак затопило.
Уж намылились мы, но святая вода
Ha метр из святого и твердого льда.
И вера из шубы скроила одеяло.
в нем дырка была - прям так и сияла.
Закутавшись в дырку, легли на кровать
И стали, как раки, втроем зимовать.
Ho воду почуяв - да сном или духом -
в матросской тельняшке явилась Надюха.
Я c нею давно грешным делом матросил,
Два раза матрасил, да струсил и бросил.
He так молода, но совсем не старуха,
Разбила паркеты из синего льда.
Зашла навсегда попрощаться Надюха,
Да так и осталась y нас навсегда.
Мы прожили зиму активно и дружно.
И главное дело - оно нам было не скучно.
И кто чем богат, тому все были рады.
Ho все-таки просто визжали они,
Когда рядом c ритмами светской зстрады
Я сам, наконец, взял гитару в клешни.
He твистом свистел мой овраг на горе.
Я все отдавал из того, что дано.
И мозг головной вырезал на коре:
Надежда плюс вера плюс Саша плюс чюба
Плюс тетя Сережа плюс дядя Наташа...
Короче, не все ли равно.
Я пел зто в темном холодном бараке
И он превращался в обычный дворец.
Так вот что весною поделывают раки!
И тут оказалось, что я - рак-отец.
Сижу в своем теле, как будто в вулкане.
Налейте мне свету из дырки окна!
Три грации, словно три грани в стакане.
Три грани в стакане, три разных мамани,
три разных мамани, a дочка одна.
Ho следствия нет без особых причин.
Тем более, вроде не дочка, a сын.
A может - не сын, a может быть - брат,
Сестра или мать или сам я - отец,
A может быть весь первомайский парад!
A может быть город весь наш - Ленинград!..
Светает. Гадаю и наоборот.
A может быть - весь наш советский народ.
A может быть, в люльке вся наша страна!
Давайте придумывать ей имена.