Я стою, смотрю в стылый зимний мрак: 
Освещает ночь ладожский маяк. 
Хоть и нет в душе для тоски причин, 
Чудятся порой всполохи в ночи. 
Мысли ворошит, будто бы в бреду, 
Караван машин на весеннем льду. 
Среди них есть ты – изможденный весь, 
Вышедший опять в свой блокадный рейс. 

Курс на Ленинград через тонкий лед. 
И нельзя назад, можно лишь вперед. 
Можно лишь уйти к Богу босиком, 
Если по пути – трассером в стекло. 
Взрывы – тут и там, дыбом лед встает. 
Караван машин набирает ход. 
Ты собою рвешь вражье кольцо - 
Скалит смерть в окно тощее лицо. 

Мечется в груди метронома стук. 
Город ждет муки, одурев от мук. 
Может, в этот миг где-то у станка 
Выронила ключ детская рука? 
Вспышка за стеклом: «мессер» с неба бьет. 
Вот передний встал и пошел под лед. 
Котелки звенят сотней бубенцов, 
Справа – полынья, вплоть до Зеленцов. 

Сколько вас таких? - Тех, кто уходил, 
Так и не узнав, кто же победил, 
Под сомнений вихрь просто жал на газ! 
Это ты моих сохранил и спас. 
Не прорваться мне через снежный бред, 
Разделяют нас семь десятков лет. 
Лишь хочу, чтоб знал ты в своем раю – 
Я из-за тебя здесь сейчас стою.